ГЕНЕРАЛЫ ЛЕСНЫХ КВАРТАЛОВ

Жизнь лесничего Злынковского лесхоза Ивана Николаевича Сапуто настолько срослась с лесами, что воспринималась мной, человеком со стороны,  как лесная повесть. С самых детских пор, как Иван Николаевич приохотился ходить вместе с дядей Иваном Ананьевичем по делам – для отвода лесосек или пересчета запасов древесины, леса для него стали чем-то вроде раскрытой книги. По ним он читал, как живет, что строит, о чем мечтает страна.

Удивительный это мир – леса Отечества! Какими только ветрами ни врывалось время в наши с виду такие тихие края, каким эхом только ни отзывались наши среднерусские леса на голос родины!

В годы Великой Отечественной войны каждый из ста семнадцати кварталов, составляющих софиевский массив, вынес свою тяжесть. В 35-м. квартале среди высоких сосен стоит маленький памятник – на этом месте 26 августа 1941 года прогремел первый на Брянщине партизанский бой. Совсем рядом – могила первых партизан, павших в том первом бою. 

Это единственный среди ста семнадцати квартал, оставшийся нетронутым: могучие сосны, словно бронзовые колонны, подпирают небо над всеми остальными кварталами и будущим монументом партизанской славы.

Глухое урочище Накот, как еще называют этот 35-й, – самое сердце партизанского лесограда. Здесь находились штабы черниговских и брянских соединений и отрядов – об этом напоминает мемориальная дощечка на сосне. Здесь же 1 мая 1943 года состоялся парад отрядов черниговского соединения, которым командовал Герой Советского Союза Н. Попудренко. Тихая под сенью сосен дорога, что прорезает Накот с севера на юг, сейчас называется Партизанским проспектом – в память о том, может, единственном в тылу врага первомайском параде партизан.

С волнением отыскал Иван Николаевич на Партизанском проспекте место, где строился для парада его отряд. Нашел и точку, где в праздничном строю стоял в шапке-кубанке с красной, наискосок, ленточкой на околышке, с автоматом наперевес сам он – командир взвода разведчиков Сапуто. Весна 1943 года в этих краях выдалась ранняя. К маю зазеленели опушки. По берегам Важицы бушевала черемуховая метель. А над речкой, среди войны, заливались  соловьи. Далекий тот Первомай прорастал в памяти Сапуто такими подробностями. Сколоченная из сосновых жердей трибуна, над ней красное знамя. На трибуне – командир соединения Н. Попудренко в кожанке с красным бантом на лацкане и маузером на ремне через плечо, командиры отрядов, партизаны, особо отличившиеся в последних боях с гитлеровцами. Включили радиоприемник с усилителем – Москва передавала первомайский приказ Верховного Главнокомандующего. Потом зазвучали марши, и под музыку столицы торжественным строем прошли перед трибуной все двенадцать отрядов соединения. 

Вскоре партизанское соединение оказалось блокированным вражеским пехотным корпусом – немецкое командование старалось обеспечить себе перед наступлением на Курской дуге спокойные тылы. Кольцо окружения сжималось с каждым днем: враг перерезал леса по софиевскому большаку, на всех участках возможного прорыва выставил заслоны, усиленные артиллерией, танками. Авиация забрасывала леса бомбами и листовками: «Партизаны, сдавайтесь! Вы окружены стальным кольцом». 

Прорыв решено было предпринять на участке 39-го и 27-го кварталов в направлении деревень Парасочки и Важица. Страшный бой на большаке, через который в ночь с 6 на 7 июля прорывалось соединение, Сапуто запомнил на всю жизнь. Пробивались под таким сильным огнем врага, что осинник на протяжении километра был скошен начисто. Прорыв, начавшийся было так успешно, скоро пришлось свернуть: погиб командир соединения. Потрясенные этой вестью, отряды отошли на исходные позиции – в 55-й квартал. Следом возвратилась и группа прорыва, которая уже успела пробиться к Важице и разгромить там вражеский полк. 

Новый прорыв – на участке 29-го и 32-го кварталов – соединение осуществило 9 июля на рассвете, когда противник после бессонной и напряженной ночи  клевал носом. Всем, кто находился в обозе – женщинам, старикам, детям, приказали: как только прогремят первые взрывы, кричать «ура!». Надо было создать у противника впечатление о многочисленности партизан. Так все и произошло. Штурмовые группы подобрались к завалам на опушке, забросали карателей гранатами и пробили путь на Черниговщину. Следом вышли из окружения и брянские бригады и отряды. Уже в лесах за Соловьевкой Сапуто догнала тяжелая весть: его дядя по подозрению в связи с партизанами схвачен немецкой службой безопасности.

Немцы и наши одинаково высоко ценили головы лесников и лесничих – так много в этих головах было важной для каждой из воюющих сторон информации. Как ни пыталась СД выбить из Ивана Ананьевича Сапуто сведения о партизанских базах, ничего важного для себя так и не выведала. Когда Иван Ананьевич, пройдя через ад немецких тюрем и концлагерей, вернется домой и не найдет на земле родной деревеньки Песочня, предстанет во всей потрясающей правде трагедия большой – девять человек! – семьи лесника: никто, кроме него самого, не уцелел. Жену с младшими детьми во время блокады софиевских лесов расстреляли каратели. Старший сын – Григорий – геройски погиб летом 1944-го при освобождении Белоруссии. Вот уже более полувека шумят под мирными ветрами софиевские леса, но до сих пор еще так и не рассказали до конца всю печаль старого лесника.

Леса, как и люди, платили за верность Отечеству своей жизнью.

После войны Сапуто вернулся в родные места и стал сажать на участке прорыва новый лес. Стройный, высокий, с преобладанием сосны, молодой этот лес стоит как живой монумент на месте того, погибшего в бою. 

Чем только были богаты, помогали софиевские леса родной стране скорее встать на ноги после тяжелой войны. Крепежную стойку слали шахтам Донбасса. Знаменитую свою балку «раундвуд» – стройкам. Рубленые дома-пятистенки – наиболее пострадавшим от врага краям...

Все, чем заплатили леса в тяжелые двадцатые годы за красоту времен грядущих, все, что потеряли в войну, все, что отдали они на нужды Отечества в годы послевоенного восстановления, Сапуто потом вернул им тремя тысячами гектаров новых насаждений. Лесничего уже нет в живых, но посаженные им когда-то молодые сосняки теперь стали настоящими борами.