Бронебойная поэзия и проза

Про родное Отечество и говорить нечего, но есть нюансы… На самых первых серийных «тридцатьчетверках», выпущенных в 1939-1940 годах, броня шлифовалась и полировалась практически до зеркального блеска, и только затем на нее накладывался слой защитной краски. Примерно до такого же парадно-девственного блеска в советское время была отшлифована и биография самого Т-34. Иные мемуары, увидевшие свет в семидесятых годах прошлого века, когда вовсю свирепствовала цензура, выжигая каленым железом малейшую идеологическую ересь, читаются сегодня, как былинные сказания. Могучий и неуязвимый Т-34, словно Илья Муромец, колошматит направо-налево немецкие «тигры» и «пантеры» – башни по полю так и летают. 

В советский период образ Т-34 оброс массой легенд и напыщенных мифов, далеких от фронтовой реальности. И только рассекреченные в последние годы материалы, а также честные, без цензурной прополки воспоминания ветеранов-танкистов позволили объективно, без пафосной шелухи взглянуть на историю лучшего танка Второй мировой. Начать хотя бы с того, что Т-34 был во многих отношениях машиной революционной, с целым набором неизбежных в таких случаях «детских болезней», доставлявших танкистам немало хлопот, в том числе на поле боя. Например, ходовая часть и двигатель зачастую не выдерживали многокилометровых маршей и выходили из строя. Вот откуда взялись печально знаменитые фотографии лета 1941 года с целыми вереницами брошенных на обочинах дорог «тридцатьчетверок». 

Еще один изъян касался оптики, на Т-34 первых лет войны откровенно допотопной. Вместо стеклянных зеркал – пластины из полированной стали. Качество изображения и так никудышное, а во время дождя или тумана стальные пластины быстро запотевали и танк становился практически слепым. Но самой большой проблемой долгое время оставалась трансмиссия, прежде всего крайне неудачная конструкция коробки передач. Чтобы врубить рычаг переключения скоростей, механику-водителю приходилось помогать себе коленкой. В бою, когда обстановка менялась каждую секунду, о быстром переключении передач нечего было и думать.

Танкисты поступали просто: перед атакой «втыкали» вторую передачу, снимали с двигателя ограничитель оборотов, а скорость изменяли простым сбросом газа. Такая солдатская хитрость уменьшала и без того небольшой ресурс двигателя, но тогда редкий танк доживал до выработки его мотором даже половины гарантийного ресурса. В 1942 году добавилась еще одна беда – из башен танков, шедших на передовую, исчезли вентиляторы. Эвакуированные в тыл предприятия еще не успели наладить их выпуск. И машины поступали в действующие части с пустыми вентиляторными колпаками. И в бою танкисты нередко теряли сознание, надышавшись пороховыми газами. Тем не менее даже в таких поистине адских условиях наши экипажи сражались со стальными армадами вермахта, хотя знали заранее, что шансов уцелеть у них немного. 

Согласно статистике, в первые два года войны «тридцатьчетверка» в среднем успевала сходить в три-четыре атаки. Ее либо подбивали – и она отправлялась в ремонт, либо сгорала на поле боя вместе с экипажем. «Коротка и неказиста жизнь советского танкиста», – с горькой иронией шутили бойцы. Кстати, в 1942 году американцы, которые в спешном порядке разворачивали собственную танковую промышленность, попросили прислать им на ознакомление образцы советских машин, прежде всего Т-34. Американцы оценивали все, в том числе комфорт для экипажа. После чего сделали вывод: воевать на таком танке могут только русские. Поворотным моментом в судьбе Т-34 стала Курская битва. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. 

«Против «тигров» и «пантер» шансов у нас, считай, не было, – вспоминал ветеран 3-й гвардейской танковой армии Михаил Крюков. – Немецкие танкисты с их отличной оптикой промахивались очень редко. Вторым снарядом – никогда. Немцы знали о своем превосходстве и воевали очень уверенно, даже нагло. А мы, как зайцы, бегали от «тигров», искали возможность, как бы подобраться поближе да влепить болванку ему в борт. Тяжело было!..» 

Битву под Курском Красная армия выиграла. Но потери среди танков ужаснули советское руководство. Командующего 5-й гвардейской танковой армией Павла Ротмистрова собирались даже отдать под суд. И тогда Ротмистров написал письмо Георгию Жукову, в котором изложил свой взгляд на общее и далеко не блестящее состояние танковых войск, о котором все знали, но опасались говорить в открытую. О том, что советские танки к лету 1943 года окончательно утратили свое превосходство над танками противника. О том, что за годы войны промышленность не дала ничего нового, а имевшие место недочеты на танках первого выпуска полностью не устранены. В своем письме Ротмистров просил Жукова «сломать консерватизм и зазнайство конструкторов и производственников и со всей остротой поставить вопрос о массовом выпуске новых танков, превосходящих немецкие машины». 

Ротмистрова не тронули. А в сентябре 1943 года в Кремле состоялось совещание, на котором уже Сталин (видимо, Жуков передал ему письмо Ротмистрова) потребовал от конструкторов в кратчайший срок провести работы по модернизации Т-34. И уже через четыре (!!!) месяца, 23 января 1944 года, на вооружение был принят «продвинутый» вариант машины. Прежним оставалось только название. По сути, это был совершенно иной танк. С усовершенствованным двигателем и трансмиссией. С новой, более просторной башней. А главное – с новой 85-мм пушкой, с километра прошибавшей лоб «тигра». И теперь наши танкисты уже не боялись вступать в открытые поединки с немецким «зверем», от которого еще недавно они «бегали, как зайцы». В армейских реляциях новый вариант машины получил название Т-34-85. Именно он и стал тем самым легендарным «Танком Победы», штурмовавшим Берлин, а после Победы вознесенным на пьедесталы в половине стран Европы. Непревзойденным шедевром конструкторской мысли, на десятилетия определившим развитие мирового танкостроения. «Т-34 – это наше все, как Пушкин в поэзии». Не помню, кто это сказал, но сказано в общем-то правильно. Поэтично…