Новая степень ответственности
Роль пограничников в военной безопасности Союзного государства В настоящее время вклад погранвойск в военную безопасность России и Беларуси увеличивается в силу целого ряда обстоятельств.
Роль пограничников в военной безопасности Союзного государства
В настоящее время вклад погранвойск в военную безопасность России и Беларуси увеличивается в силу целого ряда обстоятельств. Во-первых, из-за уменьшения численности ВС доля погранвойск среди военизированных структур растет. Так, Пограничные войска РФ представляют собой достаточно значительную силу, их численность превышает 150 тыс. человек. На их вооружении состоит от 700 до 1000 единиц бронетехники (БРДМ, БМП, БТР), от 800 до 1000 единиц артиллерии, до 100 самолетов, до 200 вертолетов (включая ударные Ми-24), до 100 кораблей и до 500 катеров. Причем в постсоветский период флот погранвойск получил до 50 современных боевых катеров проектов 10410, 10412, 14310 «Мираж», 12130 «Огонек», 12200 «Соболь», 18623 «Мустанг», 12150В «Мангуст», 12260 «Ястреб». Численность Пограничных войск Республики Беларусь составляет 12 тыс. человек, но это и понятно, ведь охраняемая ими граница во много раз короче российской.
Таким образом, в случае войны погранвойска станут серьезным подкреплением для ВС. Тем более что личный состав этих войск постоянно находится, по сути, в боевой обстановке, поэтому у него и уровень подготовки, и уровень мотивации в целом выше, чем в армии. Собственно, летом 1941 года пограничники тоже это продемонстрировали, оказав самое яростное сопротивление агрессорам (хотя вооружены были в основном лишь стрелковым оружием).
При этом, разумеется, главной задачей погранвойск является охрана границы в мирное время. И здесь, опять же, их роль возросла.
Хочется напомнить, что длина российского побережья Северного Ледовитого океана составляет 19724,1 км, а побережья морей Тихого океана – 16997,9 км. То есть общая длина этой непрерывной береговой линии – 36722 км, что почти равно длине земного экватора. Группировки ВС РФ находятся лишь на оконечностях этой гигантской линии – на северо-западе Кольского полуострова и в районе Владивостока. И лишь в одном месте «посередине» – в районе Петропавловска-Камчатского. Охрана всего остального гигантского периметра российского побережья (и соответственно побережья Союзного государства) возложена на пограничников. Вряд ли нужно даже объяснять, что их служба проходит в тяжелейших природно-климатических условиях, чаще всего – в многомесячном отрыве от «Большой земли» и всех благ цивилизации.
Впрочем, охранять сухопутную границу ненамного легче. И 4,2 тыс. км границы с Китаем, и 3,5 тыс. км границы с Монголией, и 7,6 тыс. км границы с Казахстаном. И чего уж говорить про 1247,9 км границы на Кавказе, из которых 897,9 км границы с Грузией – это, увы, почти линия фронта. Причем такая ситуация сложилась давно, еще до прихода к власти Саакашвили. С середины
90-х эта страна была, по сути, тыловой базой чеченских боевиков, которые пытались прорываться в Россию отнюдь не только через собственно чеченский участок российско-грузинской границы. С тех пор пограничники здесь самым прямым и непосредственным образом обеспечивают военную безопасность Союзного государства. То же самое можно сказать и про тех, кто нес охрану таджикско-афганской границы. Это – формально – не граница России, но это был передовой рубеж на пути наркотрафика и интервенции исламского экстремизма на постсоветское пространство в целом. И это была самая настоящая линия фронта, где с 1992 по 1996 год погибли 104 российских пограничника (и 195 воинов ВС РФ).
Нельзя забывать и о тех наших пограничниках, что до сего дня несут охрану армяно-турецкой границы, самим фактом своего присутствия не просто снижая напряженность, но на самом деле предотвращая большую войну в этом регионе. Нет особых сомнений, что если бы в Армении не было группировки ВС РФ и наших пограничников, произошло бы прямое вмешательство Турции в карабахский конфликт еще в начале 90-х, что чрезвычайно ухудшило бы геополитические позиции России на Кавказе.
Совершенно очевидно, что возврат к советской ситуации, когда страна была отгорожена от мира «железным занавесом» (который в значительной степени «удерживали» как раз пограничники), невозможен как по политическим, так и по экономическим причинам. Тем не менее это не только не уменьшило, но, опять же, еще более повысило значение охраны границы в мирное время. Теперь пограничникам надо работать гораздо внимательнее и умнее, чем раньше, когда надо было просто «держать и не пускать». При том, что в нынешнем мире количество трансграничных угроз резко возросло. Оставим сейчас в стороне наркотрафик, контрабанду, браконьерство, нелегальную миграцию и т.д. Это серьезнейшие проблемы, заслуживающие отдельного обсуждения, но напрямую не касающиеся темы военной безопасности.
Колоссальный рост террористической угрозы (в первую очередь – со стороны исламских радикалов) заметен даже человеку, совершенно не интересующемуся военно-политической проблематикой. И совершенно ясно, что террористы не ведут классическую войну «армия против армии». Они маскируются под обычных граждан и бьют чаще всего по настоящим мирным гражданам. А также по органам власти, по объектам инфраструктуры, энергетики и промышленности, системам жизнеобеспечения, что может привести к огромным жертвам и ввергнуть в хаос целые города и даже регионы.
При этом, именно в силу использования террористами «неклассических» методов ведения войны, ВС очень слабо приспособлены для борьбы с ними, сколько бы им эту задачу ни навязывали. Например, российские войска в Чечне успешнее всего воевали в условиях, когда противник пытался действовать методами классической войны, обороняя территорию силами своей «регулярной армии». Когда же террористы действуют террористическими методами, борьбу с ними наиболее эффективно ведут специальные службы и предназначенные для этого силовые структуры – в частности, Внутренние и Пограничные войска, а отнюдь не армия. И именно пограничники становятся первым барьером на пути самих террористов (тех, кто пребывают из-за рубежа), а также оружия, денег и прочих средств обеспечения террористической войны против страны и ее граждан.
Более того, надо понимать, что многие части ВС очень уязвимы от действий диверсионно-террористического характера. В первую очередь надо вести речь о стратегических ядерных силах, особенно – о мобильных ракетных комплексах. Разумеется, о захвате их террористами не может быть и речи, подобные сценарии могут обсуждаться только дилетантами и пропагандистами. Но само по себе нападение на СЯС, даже неудачное, может спровоцировать ядерную войну. А это вполне может быть целью террористов. Достаточно уязвимы также, например, объекты ПВО, обеспечивающие боевую устойчивость СЯС. И в задачу пограничников входит, чтобы террористы не прошли дальше границы, независимо от того, легальными или нелегальными методами пытаются они ее пересечь.
Надо иметь в виду, что и в классической войне в последнее время заметно возросла роль специальных формирований, предназначенных для диверсий в тылу противника на жизненно важных военных и гражданских объектах. Причем спецназ воюет и в мирное время. В годы холодной войны спецподразделения великих держав постоянно участвовали в войнах, к которым их страны формально были непричастны. Сейчас такого вроде бы не происходит, тем не менее многие ведущие в военном отношении страны мира продолжают наращивать потенциал специальных войск (хотя при этом порой сокращают «традиционные» войска). Соответственно, этот фактор тоже никак нельзя сбрасывать со счетов. Тем более что спецназу теперь очень удобно маскироваться под террористов. И к таким «гостям», причем с самых разных направлений, наши пограничники должны быть готовы.
Таким образом, в новых геополитических условиях роль погранвойск в обеспечении военной безопасности государства заметно возросла и явно будет расти и дальше, поскольку все предпосылки для этого сохраняются и даже укрепляются.
В настоящее время вклад погранвойск в военную безопасность России и Беларуси увеличивается в силу целого ряда обстоятельств. Во-первых, из-за уменьшения численности ВС доля погранвойск среди военизированных структур растет. Так, Пограничные войска РФ представляют собой достаточно значительную силу, их численность превышает 150 тыс. человек. На их вооружении состоит от 700 до 1000 единиц бронетехники (БРДМ, БМП, БТР), от 800 до 1000 единиц артиллерии, до 100 самолетов, до 200 вертолетов (включая ударные Ми-24), до 100 кораблей и до 500 катеров. Причем в постсоветский период флот погранвойск получил до 50 современных боевых катеров проектов 10410, 10412, 14310 «Мираж», 12130 «Огонек», 12200 «Соболь», 18623 «Мустанг», 12150В «Мангуст», 12260 «Ястреб». Численность Пограничных войск Республики Беларусь составляет 12 тыс. человек, но это и понятно, ведь охраняемая ими граница во много раз короче российской.
Таким образом, в случае войны погранвойска станут серьезным подкреплением для ВС. Тем более что личный состав этих войск постоянно находится, по сути, в боевой обстановке, поэтому у него и уровень подготовки, и уровень мотивации в целом выше, чем в армии. Собственно, летом 1941 года пограничники тоже это продемонстрировали, оказав самое яростное сопротивление агрессорам (хотя вооружены были в основном лишь стрелковым оружием).
При этом, разумеется, главной задачей погранвойск является охрана границы в мирное время. И здесь, опять же, их роль возросла.
Хочется напомнить, что длина российского побережья Северного Ледовитого океана составляет 19724,1 км, а побережья морей Тихого океана – 16997,9 км. То есть общая длина этой непрерывной береговой линии – 36722 км, что почти равно длине земного экватора. Группировки ВС РФ находятся лишь на оконечностях этой гигантской линии – на северо-западе Кольского полуострова и в районе Владивостока. И лишь в одном месте «посередине» – в районе Петропавловска-Камчатского. Охрана всего остального гигантского периметра российского побережья (и соответственно побережья Союзного государства) возложена на пограничников. Вряд ли нужно даже объяснять, что их служба проходит в тяжелейших природно-климатических условиях, чаще всего – в многомесячном отрыве от «Большой земли» и всех благ цивилизации.
Впрочем, охранять сухопутную границу ненамного легче. И 4,2 тыс. км границы с Китаем, и 3,5 тыс. км границы с Монголией, и 7,6 тыс. км границы с Казахстаном. И чего уж говорить про 1247,9 км границы на Кавказе, из которых 897,9 км границы с Грузией – это, увы, почти линия фронта. Причем такая ситуация сложилась давно, еще до прихода к власти Саакашвили. С середины
90-х эта страна была, по сути, тыловой базой чеченских боевиков, которые пытались прорываться в Россию отнюдь не только через собственно чеченский участок российско-грузинской границы. С тех пор пограничники здесь самым прямым и непосредственным образом обеспечивают военную безопасность Союзного государства. То же самое можно сказать и про тех, кто нес охрану таджикско-афганской границы. Это – формально – не граница России, но это был передовой рубеж на пути наркотрафика и интервенции исламского экстремизма на постсоветское пространство в целом. И это была самая настоящая линия фронта, где с 1992 по 1996 год погибли 104 российских пограничника (и 195 воинов ВС РФ).
Нельзя забывать и о тех наших пограничниках, что до сего дня несут охрану армяно-турецкой границы, самим фактом своего присутствия не просто снижая напряженность, но на самом деле предотвращая большую войну в этом регионе. Нет особых сомнений, что если бы в Армении не было группировки ВС РФ и наших пограничников, произошло бы прямое вмешательство Турции в карабахский конфликт еще в начале 90-х, что чрезвычайно ухудшило бы геополитические позиции России на Кавказе.
Совершенно очевидно, что возврат к советской ситуации, когда страна была отгорожена от мира «железным занавесом» (который в значительной степени «удерживали» как раз пограничники), невозможен как по политическим, так и по экономическим причинам. Тем не менее это не только не уменьшило, но, опять же, еще более повысило значение охраны границы в мирное время. Теперь пограничникам надо работать гораздо внимательнее и умнее, чем раньше, когда надо было просто «держать и не пускать». При том, что в нынешнем мире количество трансграничных угроз резко возросло. Оставим сейчас в стороне наркотрафик, контрабанду, браконьерство, нелегальную миграцию и т.д. Это серьезнейшие проблемы, заслуживающие отдельного обсуждения, но напрямую не касающиеся темы военной безопасности.
Колоссальный рост террористической угрозы (в первую очередь – со стороны исламских радикалов) заметен даже человеку, совершенно не интересующемуся военно-политической проблематикой. И совершенно ясно, что террористы не ведут классическую войну «армия против армии». Они маскируются под обычных граждан и бьют чаще всего по настоящим мирным гражданам. А также по органам власти, по объектам инфраструктуры, энергетики и промышленности, системам жизнеобеспечения, что может привести к огромным жертвам и ввергнуть в хаос целые города и даже регионы.
При этом, именно в силу использования террористами «неклассических» методов ведения войны, ВС очень слабо приспособлены для борьбы с ними, сколько бы им эту задачу ни навязывали. Например, российские войска в Чечне успешнее всего воевали в условиях, когда противник пытался действовать методами классической войны, обороняя территорию силами своей «регулярной армии». Когда же террористы действуют террористическими методами, борьбу с ними наиболее эффективно ведут специальные службы и предназначенные для этого силовые структуры – в частности, Внутренние и Пограничные войска, а отнюдь не армия. И именно пограничники становятся первым барьером на пути самих террористов (тех, кто пребывают из-за рубежа), а также оружия, денег и прочих средств обеспечения террористической войны против страны и ее граждан.
Более того, надо понимать, что многие части ВС очень уязвимы от действий диверсионно-террористического характера. В первую очередь надо вести речь о стратегических ядерных силах, особенно – о мобильных ракетных комплексах. Разумеется, о захвате их террористами не может быть и речи, подобные сценарии могут обсуждаться только дилетантами и пропагандистами. Но само по себе нападение на СЯС, даже неудачное, может спровоцировать ядерную войну. А это вполне может быть целью террористов. Достаточно уязвимы также, например, объекты ПВО, обеспечивающие боевую устойчивость СЯС. И в задачу пограничников входит, чтобы террористы не прошли дальше границы, независимо от того, легальными или нелегальными методами пытаются они ее пересечь.
Надо иметь в виду, что и в классической войне в последнее время заметно возросла роль специальных формирований, предназначенных для диверсий в тылу противника на жизненно важных военных и гражданских объектах. Причем спецназ воюет и в мирное время. В годы холодной войны спецподразделения великих держав постоянно участвовали в войнах, к которым их страны формально были непричастны. Сейчас такого вроде бы не происходит, тем не менее многие ведущие в военном отношении страны мира продолжают наращивать потенциал специальных войск (хотя при этом порой сокращают «традиционные» войска). Соответственно, этот фактор тоже никак нельзя сбрасывать со счетов. Тем более что спецназу теперь очень удобно маскироваться под террористов. И к таким «гостям», причем с самых разных направлений, наши пограничники должны быть готовы.
Таким образом, в новых геополитических условиях роль погранвойск в обеспечении военной безопасности государства заметно возросла и явно будет расти и дальше, поскольку все предпосылки для этого сохраняются и даже укрепляются.
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
