Свистать всех наверх
Если Родина в опасности, значит всем идти на фронт
Едва смолкли репродукторы, известившие о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз, как в военкоматах началось столпотворение.
Сотни тысяч людей по всей стране пришли, не дожидаясь повесток, на призывные пункты, требуя отправить их немедленно на фронт.
Среди сотен тысяч добровольцев в военкоматы пришли известные на всю страну спортсмены. Уже летом 1941-го формируется Отдельная мотострелковая бригада особого назначения – легендарный ОМСБОН. Костяк бригады – мастера спорта и перворазрядники, их главной военной задачей стало выполнение диверсионных операций в тылу врага.
А для кого-то из спортсменов, надевших военную форму, фронт начинался у самого порога родного города. Например, для ленинградских мастеров парусного спорта, вступивших в бой с врагом уже в августе сорок первого. Доставка боеприпасов, высадка десантов, разведка – таковы теперь были их фронтовые будни. Мастерство, отличная физическая подготовка, мужество и смекалка позволяли им совершать, казалось бы, невозможное. Выполнять невыполнимые задачи.
Враг все ближе подступал к Ленинграду. Командованию фронта чрезвычайно важно было знать, не подвозят ли гитлеровцы морем в Выборгский залив, уже занятый ими, подкрепление. Не формируют ли там десантный отряд для высадки в тыл оборонявшихся советских войск? Разведку надо было вести непрерывно, скрытно и незаметно. Но как? Самолет или надводный корабль противник сразу же засечет, а для подлодки там слишком мелко. Кого же послать?
Этим разведчиком-невидимкой стал опытный яхтсмен, чемпион страны Михаил Егоров. Его маленький швертбот срочно был превращен в суденышко простого рыбака. Вместе с рыболовными снастями и припасами Егоров взял с собой еще и рацию. Паруса у его яхты выкрасили в черный цвет – для маскировки. Даже попав ночью в луч прожектора, маленькая яхточка себя не обнаруживала.
Под этими парусами Егоров в сумерках вышел «на рыбалку», держа курс к мысу Ристиниеми, что у самого входа в Выборгский залив.
И вот сидящий в лодке человек в потрепанном штормовом костюме и зюйдвестке увлеченно уже насаживает на крючки червячков и сноровисто, совсем как заправский финн-рыбак, забрасывает удочки. И так изо дня в день. Самое удивительное, что никто из немцев, сновавших по заливу, так и не заинтересовался рыбаком. Возможно, его просто не приметили. Находчивый разведчик часто менял диспозицию, выискивая укромные места между камнями и в прибрежном тростнике.
Сам, оставаясь незамеченным, он видел все, что происходило вокруг. Стоило только какому-либо немецкому военному кораблю, транспорту, даже катеру появиться у входа в залив, как через несколько минут об этом уже знали в штабе фронта. Немедленно вылетала авиация и наносила удар. «Рыбалка» во вражеском тылу продолжалась почти до самого наступления зимы, когда по приказу командования Михаил Егоров смотал удочки и опять-таки под черными парусами ночью вернулся в блокированный Ленинград.
Но даже зимой яхтсмены не становились на прикол. Зима в тот год выдалась суровой. Залив замерз. Гитлеровцы могли выйти на лед и нанести удар с запада. Их отделяли от Ленинграда каких-нибудь полтора десятка километров. Теперь нужно было так поставить разведывательную службу, чтобы немедленно узнавать о любом выходе немцев на лед. И тут снова выручили паруса. На этот раз их развернули на ледовых яхтах – буерах. Буер мог лететь с бойцами и закрепленным на корме пулеметом по самому тонкому льду со скоростью до 100 км/час. Идеальное средство для дозора, разведки и связи. Попасть в мчавшийся по хорошему ветру буер практически невозможно. К тому же со своими белыми парусами и белым же корпусом он был почти незаметен на фоне льда.
По приказу командования фронтом было сформировано два отряда по восемнадцать буеров в каждом. Один из отрядов базировался в яхт-клубе «Водник» на Крестовском острове, второй – в яхт-клубе профсоюзов на Петровском острове. Одним из отрядов командовал легендарный буерист, заслуженный мастер спорта, многократный чемпион СССР Иван Матвеев. Боевые задания он выполнял на том самом буере, на котором перед войной установил всесоюзный рекорд скорости – 103 километра в час.
После снятия блокады ленинградские яхтсмены вместе с Балтийским флотом двинулись на запад. Очищали фарватеры от мин, освобождали прибалтийские порты, приближая Победу.
Сотни тысяч людей по всей стране пришли, не дожидаясь повесток, на призывные пункты, требуя отправить их немедленно на фронт.
Среди сотен тысяч добровольцев в военкоматы пришли известные на всю страну спортсмены. Уже летом 1941-го формируется Отдельная мотострелковая бригада особого назначения – легендарный ОМСБОН. Костяк бригады – мастера спорта и перворазрядники, их главной военной задачей стало выполнение диверсионных операций в тылу врага.
А для кого-то из спортсменов, надевших военную форму, фронт начинался у самого порога родного города. Например, для ленинградских мастеров парусного спорта, вступивших в бой с врагом уже в августе сорок первого. Доставка боеприпасов, высадка десантов, разведка – таковы теперь были их фронтовые будни. Мастерство, отличная физическая подготовка, мужество и смекалка позволяли им совершать, казалось бы, невозможное. Выполнять невыполнимые задачи.
Враг все ближе подступал к Ленинграду. Командованию фронта чрезвычайно важно было знать, не подвозят ли гитлеровцы морем в Выборгский залив, уже занятый ими, подкрепление. Не формируют ли там десантный отряд для высадки в тыл оборонявшихся советских войск? Разведку надо было вести непрерывно, скрытно и незаметно. Но как? Самолет или надводный корабль противник сразу же засечет, а для подлодки там слишком мелко. Кого же послать?
Этим разведчиком-невидимкой стал опытный яхтсмен, чемпион страны Михаил Егоров. Его маленький швертбот срочно был превращен в суденышко простого рыбака. Вместе с рыболовными снастями и припасами Егоров взял с собой еще и рацию. Паруса у его яхты выкрасили в черный цвет – для маскировки. Даже попав ночью в луч прожектора, маленькая яхточка себя не обнаруживала.
Под этими парусами Егоров в сумерках вышел «на рыбалку», держа курс к мысу Ристиниеми, что у самого входа в Выборгский залив.
И вот сидящий в лодке человек в потрепанном штормовом костюме и зюйдвестке увлеченно уже насаживает на крючки червячков и сноровисто, совсем как заправский финн-рыбак, забрасывает удочки. И так изо дня в день. Самое удивительное, что никто из немцев, сновавших по заливу, так и не заинтересовался рыбаком. Возможно, его просто не приметили. Находчивый разведчик часто менял диспозицию, выискивая укромные места между камнями и в прибрежном тростнике.
Сам, оставаясь незамеченным, он видел все, что происходило вокруг. Стоило только какому-либо немецкому военному кораблю, транспорту, даже катеру появиться у входа в залив, как через несколько минут об этом уже знали в штабе фронта. Немедленно вылетала авиация и наносила удар. «Рыбалка» во вражеском тылу продолжалась почти до самого наступления зимы, когда по приказу командования Михаил Егоров смотал удочки и опять-таки под черными парусами ночью вернулся в блокированный Ленинград.
Но даже зимой яхтсмены не становились на прикол. Зима в тот год выдалась суровой. Залив замерз. Гитлеровцы могли выйти на лед и нанести удар с запада. Их отделяли от Ленинграда каких-нибудь полтора десятка километров. Теперь нужно было так поставить разведывательную службу, чтобы немедленно узнавать о любом выходе немцев на лед. И тут снова выручили паруса. На этот раз их развернули на ледовых яхтах – буерах. Буер мог лететь с бойцами и закрепленным на корме пулеметом по самому тонкому льду со скоростью до 100 км/час. Идеальное средство для дозора, разведки и связи. Попасть в мчавшийся по хорошему ветру буер практически невозможно. К тому же со своими белыми парусами и белым же корпусом он был почти незаметен на фоне льда.
По приказу командования фронтом было сформировано два отряда по восемнадцать буеров в каждом. Один из отрядов базировался в яхт-клубе «Водник» на Крестовском острове, второй – в яхт-клубе профсоюзов на Петровском острове. Одним из отрядов командовал легендарный буерист, заслуженный мастер спорта, многократный чемпион СССР Иван Матвеев. Боевые задания он выполнял на том самом буере, на котором перед войной установил всесоюзный рекорд скорости – 103 километра в час.
После снятия блокады ленинградские яхтсмены вместе с Балтийским флотом двинулись на запад. Очищали фарватеры от мин, освобождали прибалтийские порты, приближая Победу.
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
MAX
