Александр Вулых: Очень иронично смотрю на наш шоу-бизнес, чаще всего с сарказмом

Фото: kpmedia.ru

«СИЛЫ ЕЩЕ ПРИ МНЕ»

Кажется, что в Александре Вулыхе живут два человека. Один из них – тонкий лирик, автор знаменитых песен «Белый пепел» и «Лодочка», другой – хулиганский поэт, который игнорирует любые запреты.

Его песни о любви стали визитной карточкой Александра Маршала, Игоря Саруханова и других наших артистов. А ирония в стихах, по словам поэта, это не средство самовыражения, а, скорее, форма защиты.

- Александр, в феврале вы отметили день рождения под девизом «69 лучше, чем 96». Как вы относитесь к своему возрасту и теми результатами, которых достигли к этому дню?  

- Время – это единственная субстанция, которую невозможно ни купить, ни продать. Жизнь проходит сама по себе и можно воспринимать только то время, в котором ты находишься. Поэтому сетовать на то, что когда-то было или будет лучше, бессмысленно.

Если оглядываться на прошлые годы, то, что мне суждено было сделать, я уже сделал. Я занимаюсь своим любимым делом и выполняю его лучше других, стараюсь быть лучше. Иначе это не имеет смысла.

Поэтому я доволен тем положением и той ситуацией, в которой нахожусь и не сетую, и не ропщу на судьбу, что мне чего-то не хватает, и хорошо было бы сбросить лет 15-20, чтобы оказаться в том времени и что-то поменять в своей жизни.   

Силы еще при мне, есть определенный простор – оперативный, творческий, который нужно использовать, пока еще существует такая возможность.

- Когда вам было 60, вы сказали : «Мы пишем, чтобы найти сочувствующих». Сейчас ваша позиция не поменялась? 

- Безусловно, а иначе какой смысл заниматься тем, чем занимаешься? Мы ищем родственные души и сердца, и понимание. А это значит, что и свою аудиторию.

Потому что если аудитория откликается, ей близко то, о чем ты пишешь. И это вызывает эмоции, а поскольку, на мой взгляд, мы живем только ради них, то значит, ты занимаешься своим делом не напрасно.

ТАКОЙ РАЗНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ

- Как вы представляете своего читателя?

- Я вижу этого человека на своих концертах. Слава Богу, у меня есть возможность выступать, концертировать, отзываться на приглашения. Это интеллигентный читатель, зритель, имеющий определенный интеллектуальный багаж.

Он может быть и молодым, и среднего, и солидного возраста, подготовленный, понимающий юмор, второй план текстов, с которыми я выступаю.  

Хотя люди, которые приходят на мои концерты, - разных социальных групп.

Фото: Кирилл ЗЫКОВ/Агентство городских новостей "Москва"

«ФУТБОЛ – ОТДЕЛЬНАЯ СТРОКА В МОЕЙ ЖИЗНИ»

- У вас есть ироничный стих «Енот Нафаня» о полоскуне, предсказывающем результаты матчей на чемпионате мира по футболу. А сами как относитесь к этой игре?

- Футбол – это вообще отдельная строка в моей жизни. Я был футбольным болельщиком, у меня много друзей, знакомых среди футбольного мира. Я разбираюсь в этой игре. Помню, когда я начал активно болеть, интересоваться, да и сам я играл до последнего времени.

Но после того, как на одной тренировочной игре мне сломали нос, я стал более осторожно окунаться в эту атмосферу. Я считаю, что футбол - это мальчишество, то, что делает нас детьми.

Конечно, сейчас во мне нет прежнего азарта и эмоционального всплеска, сейчас ты оцениваешь все больше умозрительно. Как писал Юлий Ким: «Вы оцените красоту игры». Это те эмоции, к которым мы имеем доступ.

Я до сих пор хожу на стадионы и смотрю за игрой. А еще болею персонально за тех людей, с которыми дружу и которых хорошо знаю.

ПРИВИДЕНИЯ ИЗ ТЕАТРА ЭСТРАДЫ

- Вернемся к теме зрительского интереса. Можете, пожалуйста, рассказать какой-то необычный случай, связанный с выступлением в зрительном зале?

- Помню, как в 2013 году я устроил вечер в театре Эстрады.  Мне говорили: «Аккуратнее». Там живут тени-привидения великих: Райкина, Брунова, ты туда так просто не зайдешь. Не откроешь ногой дверь со словами: «Встречайте меня».

И у меня там случилась одна история. Я вышел читать свое произведение, которое знаю наизусть. Разбуди меня во сне в любом состоянии, и я прочитаю его с любого места.   

Но когда я вышел на сцену театра Эстрады, на первой же строчке у меня будто стерло все файлы. А текст у меня в портфеле, портфель – в гримерке, а ключ от гримерки – у человека, который ест в буфете. А у меня напрочь все отшибло.

- И как же вы выкрутились?

- Когда я вышел, был полный зал. Я подошел к авансцене, посмотрел в зал и спросил: «Кто-нибудь помнит, как дальше?».

И мне тут же передали из зала ноутбук. А мне достаточно было увидеть предыдущую строчку, чтобы потом все вспомнить. Вот такие бывают случаи.

Потому что в этих зданиях живет история, память. И ушедшие не дают тебе права так просто выходить на сцену, имеющую свою историю. Проникнись уважением к тем, кто были до тебя.

«ИРОНИЧНО СМОТРЮ НА МИР»

- Когда читаешь ваши стихи, кажется, что вы очень ироничный, даже циничный человек. Насколько вы разделяете для себя свой поэтический и реальный образ?

- Я, наверное, один из немногих поэтов-иронистов, работающих в этом жанре. Это все органично со мной!

Я не становлюсь в позу - мол, вышел на сцену и начинаю изображать из себя кого-то. Я такой, какой я есть.

Вербальное отображение самих стихов – это и есть отображение моего внутреннего мира и внутреннего состояния. Я иронично смотрю на мир, хотя бывают разные состояния, настроения. Не до юмора и шуток!

Хотя говорят, что самые грустные люди – это профессиональные юмористы. Быть профессиональным шутником очень сложно. Поэтому я не профессиональный юморист, а ироничный человек.

Я во всем пытаюсь найти какую-то позитивную сторону, а позитив у нас только в улыбке и смехе. Смех и улыбка – это самые дорогие эмоции, которые невозможно вызвать искусственно.

Смех не подложишь, как его подкладывают в ситкомах, когда ты стоишь, и публика смотрит на тебя непонимающе.

- А на наш шоу-бизнес вы также смотрите с иронией? Тем более вы имеете к нему самое непосредственное отношение…

- Я очень иронично смотрю на наш шоу-бизнес, чаще всего с сарказмом, этакой горькой иронией. Я очень хорошо знаю эту сферу, из чего она состоит.

Но главное на моих выступлениях – это лица людей. Если они сидят и непонимающе на тебя смотрят, то я думаю: «Ну, подожди, подожди, а вот так» - продолжают смотреть. Однако в какой-то момент на этих лицах что-то дрогнет, и уже появляется улыбка, а потом и смех, и хохот.

Самое дорогое, что ты видишь – это как лица светлеют, особенно в современное время. Сделать так, чтобы люди смеялись – это, наверное, самая ценная и труднодобываемая эмоция, потому что заставить заплакать легко, это не составляет труда.

А ирония – это не только форма самовыражения, но и, если хотите, защиты. Это оружие!

ТИНЕЙДЖЕРКИ РЫДАЛИ ПОД ПЕСНЮ, НО НЕ ВЕШАЛИСЬ

- Что вы ощущаете, когда ваши песни постепенно исчезают из эфира, как, например, это было с композицией для группы «Тату» «Зачем я»?

- Какие-то песни – да, они уходят в историю, а другие продолжают звучать. У меня есть произведения, которые становятся культовыми и звучат всю жизнь. Например, Саруханов всегда будет петь «Лодочка, плыви», а Маршал – «Белый пепел». Я ими горжусь.

Песню для «Тату» я написал, когда на вашем месте сидели Ваня Шаповалов и Александр Войтинский. Они пришли и сказали: «Нам нужна песня о любви для девочек из группы «Непоседы», но о той, от которой хочется повеситься». Это был 1999 год.

Сначала не получалось, а потом написал. Эта композиция стала культовой. Тинейджерки под нее рыдали, но, я надеюсь, не вешались. Не было таких случаев!

Но вот это сочетание чистого, светлого чувства и жесткого сюжета тогда сыграло свою роль. А сейчас все было бы под запретом!

У этой песни своя история. Бывает, ты их отпускаешь, и ты не знаешь, станет ли она хитом или нет, через сколько лет она может выстрелить, может произойти рестарт.

«РОМАН – ЭТО ФЕЙЕРВЕРК ЭМОЦИЙ»

- Вы дружили с Романом Трахтенбергом, которого не стало 15 лет назад. А насколько его медийный образ отличался от настоящего?

- Роман понимал, что надо эпатировать, и он делал это. Он был прекрасный рассказчик и шоумен. И с тех пор, как Роман ушел, нет никого, кто мог бы с ним сравниться по его уровню, масштабу личности и энергетики.  

Кто ходил на его выступления в 1990-х и начале 2000-х? Те люди, для которых был востребован подобный юмор. Эти анекдоты и инвективная лексика, на которой Роман разговаривал, общался на ней, воспринимались очень охотно!

А в жизни, в быту мы собирались вместе, проводили вечера и выпивали. И когда Роман открывался, становилось понятно, сколько у него болевых точек: и любовь, и личная жизнь, и внутренний мир. Он был очень ранимым, эмоционально реагировал, когда что-то задевало его. Роман – человек необычайно яркий, фейерверк эмоций. Достаточно посмотреть записи с его номерами.

- Я постоянно слушала его вечернее шоу на радио «Маяк» «Трахты-барахты», которое он вел в паре с Еленой Батиновой.

- Роман называл меня румынским поэтом. (Один из номеров мюзикла «12 стульев», автором либретто и всех текстов которого был Александр Вулых, был написан им на румынском языке на спор с продюсером мюзикла Александром Цекало — Ред.). И по пятницам я высылал ему новое стихотворение, которое он и озвучивал в эфире.

В его последний вечер я сказал: «Все, больше не могу, я поехал». Но он попросил: «Подожди» и принес в комнату шкатулку. Я спросил, что там, а Роман ответил: «Домой придешь - посмотришь» и добавил: «Понимаешь, есть летчики сбитые, а ты еще не взлетевший. И гонорары у тебя должны быть космические, а тебе уже прогулы на кладбище ставят. А я молодой еще, держись со мной. Все у тебя будет хорошо».

Потом мы попрощались, я уехал от него ночью 21 ноября.

Я пришел домой, открыл шкатулку, а там серебряная подкова с надписью «На счастье». Я думал, почему он подарил мне эту вещь. Вроде не Новый год, 21 ноября, праздников нет. Этой же ночью я позвонил Роману, а он сказал: «Я еще не ложился». Я продолжил: «Я тебе там написал стихотворение, прочитай». Он согласился: «Хорошо, хорошо, пошли мне его по факсу».

Вечером 21 ноября Роман был в эфире. А я переживал, потому что он плохо себя чувствовал ночью, не спал.  

А потом мне позвонил один из наших товарищей и сказал: «Рома умер». Я спросил: «Ты что напился до такого состояния?», а он повесил трубку. А эта подковка осталась у меня на счастье с его пожеланием.

Его очень не хватает… Еще у нас есть друг Андрей Алексин, чьи песни он очень любил. Например, песня «Пусть миром правит любовь».

Фото: kpmedia.ru

ПРИВЕЗ НА «СЛАВЯНСКИЙ БАЗАР» ОТАРА КУШАНАШВИЛИ

- Связывает ли вас что-то с Беларусью?

- В середине 1990-х я был на «Славянском базаре», привез туда тогда еще начинающего журналиста Отара Кушанашвили. А второй раз я снова привез молодого артиста Андрея Баринова  и сделал для него программу. Он пародировал всех наших артистов.

Он исполнял те песни с белорусской тематикой, которые я сделал. Как сейчас помню – Билан пел про белорусские продукты. Это было очень смешно и здорово. Андрей сразу стал любимцем публики, а его выступление показывали по белорусскому телевидению.

Но ни разу я не приезжал туда с выступлениями, хотя заслуженный артист Беларуси Руслан Алехно, с которым мы дружим,  обещал познакомить меня с белорусской публикой и организовать выступление.   

- Над чем вы работаете сейчас?

- Сейчас с Игорем Зубковым пишем мюзикл «Аленький цветочек» для Чувашской филармонии. Премьера должна быть уже осенью! 

Также будем проводить Есенинский конкурс, как и в прошлом году с Пушкиным. Молодежь проявляет к нему интерес. Самые достойные выходят у нас в финал. В общем, и мюзикл, и песни, и другие дела!