Внук Роджер Томпсон: Маяковский заваливал кровать бабушки незабудками и писал ее портреты

ПОЭТ У АППАРАТА

- Алло, барышня! Соедините с Маяковским.

В ответ мощный и нежный одновременно голос читает стихи:

- Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг.

Это во дворе музея Владимира Маяковского в Лубянском проезде в день рождения поэта , в июле, устроили авангардную ночь. Любая желающая могла войти в телефонную будку, представить себя барышней, за которой он ухаживает, и послушать стихи в его же исполнении. Лирику Маяковского декламировали и другие - весь вечер избранные произведения читала актриса Анастасия Макеева. Сам музей все еще закрыт на реконструкцию. Но в стороне от даты, как видим, остаться не смог.

Одна за другой открываются после «ремонта» две мемориальные квартиры. Первая распахнула двери на Красной Пресне. Ее так и назвали «Квартирой на Большой Пресне». Там маленький Володя жил с родителями и сестрами после переезда из Грузии в 1912 - 1915 годах. Сейчас тут проходит выставка «Дочка», открытая при содействии дочери Маяковского Патриции Томпсон. Известная в России как Елена Маяковская, она ушла из жизни всего два года назад. Там воссозданы ее кабинет и гостиная, привезли и вещи из Нью-Йорка. Все предметы можно трогать. Листать книги о русских поэтах на английском языке, сидя на диванах.

Вторая - вскоре откроется. Она находится рядом - в переулке Маяковского. Здесь Маяковский жил вместе с Осипом и Лилей Брик с 1926 по 1930 годы.

Но если в мемориальные квартиры отправятся скорее люди постарше, то выставка «Маяковский от кутюр: искусство одеваться» привлечет молодежь. Она после годового перерыва снова начнет колесить по российским городам с 4 октября. Первый пункт маршрута - Белгород. В экспозиции много подлинных предметов мебели и одежды Маяковского. В частности, есть шкаф с откидной полочкой для бритья, который поэт смастерил сам.

- На экспозиции можно увидеть, как менялся имидж Маяковского, - объяснил директор Государственного музея Маяковского Алексей Лобов. - Как он из бунтаря с желтым бантом или в полосатой блузе, бросающего стихи в толпу, благодаря Лиле Брик превратился в классического советского поэта в свитере. Как только заговорили о Маяковском в контексте моды, увидели, что и наша аудитория помолодела.


Щеголь 20-х годов с легкостью стал бы кумиром нынешних хипстеров. Фото: oralhistory.ru

АМЕРИКАНСКИЙ РОМАН

«Вошла ты,
резкая, как «нате!»,
муча перчатки замш,
сказала:
«Знаете -
я выхожу замуж».

Поэма «Облако в штанах» - любимое у 63-летнего Роджера Томпсона, внука Маяковского, который приехал на празднование юбилея в Москву. Второе - «Бруклинский мост». Роджер не говорит по-русски и читает их в переводе на английский.

- Первое стихотворение создает очень романтическое настроение, второе напоминает о судьбоносной встрече моей бабушки и великого деда. Она случилась в 1925 году, - рассказал Роджер.

Маяковский, несмотря на то, что всю жизнь любил Лилю Брик, не отказывался от романов на стороне. В США увлекся переводчицей Элли Джонс. Их история была скоротечной, и о ней мало кто знал. Приходилось скрывать отношения, потому что возлюбленная поэта была русской эмигранткой Елизаветой Зиберт, бежавшей за океан. Покидая Штаты, Маяковский сделал сюрприз Элли: усыпал всю ее кровать незабудками.

- Это красивый мужской жест дорого обошелся Маяковскому, - упомянул Лобов. - На последние деньги он купил билет в каюту третьего класса. На место рядом с паровым двигателем. И благодаря его бьющему по ушам звуку родился рефрен стихотворения «Домой»: «Маркита, Маркита, Маркита моя, зачем ты, Маркита, не любишь меня...».

Оставшаяся в США Элли родила дочь Патрицию. Маяковский безумно обрадовался, узнав об этом. Но снова выехать в Штаты не смог. Он увидел малышку первый и единственный раз, когда ей было два года - в 1928-м. Элли вместе с ней отправилась отдыхать в Ниццу, и Маяковский, получив визу, сумел вырваться туда же. А 14 апреля 1930 года женщина узнала из газет, что отец ее дочери застрелился.

- Не было такого, чтобы мне сказали: «Так, Роджер, сядь, надо тебе кое-что рассказать. Та-да-дамм! Твой дедушка - великий русский поэт!» - улыбнулся внук Маяковского. - Но примерно лет с пяти я знал о том, что у него с моей бабушкой был роман, и они так и не поженились. Об этом шептались, запираясь в комнатах. Вообще дед преследует меня всю жизнь. То наткнусь на его фото в «Нью-Йорк Таймс», то на упоминания, то на книги! Лет пятнадцать назад у меня была встреча во Флоренции. Сделав дела, слонялся по городу, искал, где поужинать, и тоже случайно увидел музей, где проходила выставка Александра Родченко, и у входа стоял восьмиметровый потрет Маяковского.

КСТАТИ

Рисунки из семейного архива

Элли Джонс всегда помнила о Маяковском. Так же трепетно относилась к отцу и Патриция. В последние годы жизни принимала активное участие в подготовке к юбилею отца.

- Однажды усадила нас с Роджером рядом и рассказала о своей воле, - вспомнил Алексей Лобов. - Пожелала, чтобы часть ее праха развеяли в России на Новодевичьем кладбище, там же, где могила поэта.

Роджер собирается сделать это, но мешает бюрократическая волокита, связанная с тем, что останки матери надо вывезти в Москву из Нью-Йорка. Другая часть праха Патриции останется в США.

А еще Элли попросила все архивы, которые собирала долгие годы, передать нам, в Музей Маяковского. Записи, фотографии, рисунки...

Не все знают, что он был и художником. Рисовал с семи лет. Учился в Строгановском училище и создавал портреты, шаржи, например, живописца Илью Репина. Пастелью, маслом, тушью, акварелью, углем, карандашом. В годы войн и революций разукрашивал афиши, плакаты. В том числе знаменитые «Окна РОСТА».

- Мощный заряд исходит от афиш, которые делал Маяковский, - говорит Роджер. - Будто он встряхивает вас, хватая за грудки. Чувствую связь с некоторыми работами из семейного архива. Например, отдали на выставку рисунок, на котором нарисованы дед и бабушка. В двух углах. Маяковский изобразил себя не слишком красивым человеком с понурой головой, а глаза бабушки сделал сверкающими так сердито, что они напоминают две лампочки, которые смотрят на него сверху вниз, будто он в чем-то провинился.

Другой рисунок, который нравится Роджеру, говорит о любви Маяковского к Элли. После того как поэт вернулся в Москву, нарисовал дом Элли и вокруг поклонников, которым преграждает дорогу он.

Когда Роджер впервые приехал в Москву, они вместе с матерью отправились на Новодевичье кладбище навестить деда.

- И к нам подошел старик, - вспоминает Роджер. - Он был так преисполнен любви к Маяковскому, что, встретив мою мать, стал говорить с ней по-русски. Прикасался к ее руке, говорил о том, как любил Маяковского. Мы ничего не понимали, но чувствовали все его эмоции. Хотелось бы, чтобы люди помнили моего деда не только как поэта, но и как человека, который любил других и заботился о них.