«Мы каждый год вновь и вновь переживаем этот день»: 15-го февраля исполняется 30 лет с момента вывода советских войск из Афганистана

Фото: Виктор Толочко/БЕЛТА

15 февраля исполняется 30 лет со дня окончательного вывода советских войск из Афганистана — с войны, которая длилась долгих девять лет и унесла жизни пятнадцати тысяч воинов.

«СВ» поговорило о ней и ее значении с ответственным секретарем Парламентского собрания Союза Беларуси и России Сергеем Стрельченко. В 1981-83 годах, после окончания Тюменского военного училища, он служил в Шинданде командиром саперного взвода реактивно-артиллерийского полка. А после демобилизации из Вооруженных сил был избран сначала председателем городского отделения Союза ветеранов Афганистана, и затем, в конце 90-х, возглавлял Ростовский областной СВА.

- Я не мог не приехать в Ростов-на-Дону на это событие — здесь ведь для меня, можно сказать, все родное. Встретил многих ребят-афганцев. Пообщались, поговорили, обсудили многое, повспоминали, конечно, - признался Стрельченко в беседе с корреспондентом «СВ». - Мы все, кто побывал «за речкой», как принято говорить, эту дату, день вывода советских войск из Афганистана, переживаем каждый раз в душе. Ведь подумайте: мы были тогда совсем мальчишки. Я вот в 21 год попал туда, а за мной — еще взвод таких же пацанов, за которых я, как командир, нес ответственность. Буквально на днях на таком же мероприятии был и в Беларуси — там республиканский СВА тоже проводил встречу, увиделся там со своим командиром.

- Сергей Георгиевич, что было самым страшным для вас на той войне?

- Был случай, когда мы ехали на «Урале» по серпантину и попали под обстрел. Но не это было страшным, а то, что у нас в тот самый момент отказали тормоза — чуть не улетели в ущелье... Но, слава Богу, обошлось: двигателем водитель сумел затормозить, спаслись.

- А вот обстрелы, боестолкновения?..

- И это тоже было страшным, что уж там говорить. Врет тот, кто говорит: я, мол, самый смелый и ничего не боялся. Это не так. Можно быть смелым, но когда понимаешь, что пуля или осколок снаряда в любой момент в тебя может попасть... Не самые лучшие ощущения, признаюсь я вам.

Горжусь тем, что в моем подразделении за два года службы не было ни одной боевой потери, а это — 28 жизней. Меня самого, кстати, война тоже отметила — подорвался однажды... Мы ведь, в основном, разминированием занимались и сами ставили мины.


Фото: Александр Хитров/БЕЛТА

- Афганские сны до сих пор снятся?

- Сейчас, пожалуй, нет. Во всяком случае, не так, как было в начале. Но ведь многие из нас и не воспринимали это именно как войну. Мы исполняли свой интернациональный воинский долг, и с этой мыслью в Афгане и служили.

- А что вспоминается чаще всего?

- Друг, который погиб. Тоже командир взвода. Он дважды подрывался, но выжил. А в третий — миной накрыло на броне. Вспоминаю и то, как происходила адаптация тех, кто возвращался «из-за речки» домой: офицерам было попроще, а пацанам-срочникам приходилось выслушивать от чиновников «мы вас туда не посылали»… Сейчас все-таки другое отношение к людям, исполняющим свой долг. Сегодня я испытываю гордость за тех ребят-афганцев, кто за эти тридцать лет сумел найти себя в мирной жизни. И желаю всем мира и добра и, конечно, здоровья и счастья.