Сетевое СМИ Парламентского Собрания Союза Беларуси и России
Сетевое СМИ Парламентского Собрания Союза Беларуси и России
Авария четвертого реактора атомной электростанции, случившаяся ночью 26 апреля 1986 года, рассматривается сегодня не иначе как самое громкое предупреждение человечеству о возможном апокалипсисе. Раньше он напоминал о хрупкости земной жизни только угрозой ядерной войны. Тогда, в апреле 1986-го, глобальная катастрофа нависла грозовой тучей взбесившегося, переставшего подчиняться человеку мирного атома.
С чернобыльской бедой боролись сотни тысяч граждан Советского Союза, только из России и Белоруссии приехали ликвидировать ее последствия 300 тысяч человек. История не терпит сослагательного наклонения, но тем не менее каждый из нас, или почти каждый из нас, в течение 26 прошедших лет не раз задавался вопросом: «Смогли бы мы выстоять в Чернобыле, не будь мы вместе?»
Радиоактивное облако прошло по Украине, Белоруссии, западным и северо-западным областям России, еще по семнадцати странам Европы. Никто нас не предупреждал об опасности. Власти мялись в нерешительности и испуге, власти потеряли голову под грузом свалившегося на нее несчастья. В СССР – в Киеве, Минске, Брянске и Смоленске – десятки тысяч семей с детьми вышли на первомайскую демонстрацию, отправились за город – погода, вопреки событиям, стояла весенняя, яркая, солнечная.
Людей предали. Но, едва узнав о катастрофе, они ринулись на помощь стране. От добровольцев не было отбоя. Сотни тысяч…
Вот рассказы свидетелей о том, как это было.
Все они утверждают, что около 1:30 ночи 26 апреля на территории атомной электростанции прогремели два последовательных взрыва. Над четвертым блоком взлетели снопы искр, в ночное небо летели горящие, светящиеся куски, которые падали на крышу блока.
«25 апреля мы ездили в Киев сдавать профессиональные экзамены. Вернулись в Припять поздно. Я легла, стала читать, по-моему, Бунина. Потом посмотрела на часы – поздно. Выключила свет. Но не спалось. Вдруг ощутила толчок дома, услышала с улицы глухой хлопок, вроде как «бум». Я перепугалась, сразу подумала про атомную станцию».
«Раздался удар. Я подумал, что полетели лопатки турбины. Потом – опять удар. Посмотрел на перекрытие. Мне показалось, что оно должно упасть. Мы пошли осматривать 4-й блок, увидели разрушения и свечение в районе реактора. Тут я заметил, что мои ноги скользят по какой-то суспензии. Подумал: а не графит ли это? Еще подумал, что это самая страшная авария, возможность которой никто не описывал».
«На центральном щите управления станцией мы услышали глухой удар, похожий на звук от падения очень тяжелого предмета. Секунд 15-18 мы думали: что же упало? И тут приборы на пульте показали системную аварию. Отключились некоторые линии связи. Затем приборы показали сбои в работе электрогенераторов на станции. Включились аварийные сирены, замигал свет».
«Звонит начальник караула охраны. Сообщает, что на 4-м блоке пожар. Я сказал, чтобы он открывал ворота и вызвал пожарников. Он ответил – ворота открыты, пожарные машины уже прибыли.
Тут вижу, что включается сигнал оповещения об аварии с 4-го блока. Я побежал туда. Встретились ребята. Они были очень грязные и возбужденные. Наконец машзал. Он интересовал меня в первую очередь, так как там запасы водорода и машинного масла – все это огнеопасно. Вижу, кровля рухнула. Потом побежал на щит управления 4-м блоком. Спросил: «Льете ли воду для охлаждения реактора?» Мне ответили, что льют, но куда она идет, и сами не знают.
Появился дозиметрист, сообщил, что его прибор слабенький и полную мощность радиационного излучения измерить не может. Вижу, ребята несут обожженного человека, это оказался В. Шашенок. Он был грязный, в шоковом состоянии, стонал. Я помог донести парня до щитовой 3-го блока. Оттуда позвонил в Москву, в ВПО «Союзатомэнерго», сказал, что на Чернобыльской АЭС самая серьезная авария. Потом позвонил телефонистке, чтобы объявила общую аварию по станции».
Все эти люди, оказавшиеся в первые минуты и часы в непосредственной близости от реактора и оставившие нам безыскусные свидетельства трагедии, либо погибли сразу, либо остались инвалидами и умерли спустя месяцы и годы. Не важно, где и когда не стало их, они были убиты атомом Чернобыля, беспомощностью и растерянностью властей, несовершенством медицины, никогда еще не сталкивавшейся с такими массовыми последствиями беды.
Нет, эти тысячи людей не погибли зря. Своим подвигом и своим уходом они предупредили человечество. Теперь мы предупреждены и помним.
Михаил ЮРЬЕВ